Иван Охлобыстин: «Мне не нравится демократия»

Иван Охлобыстин, белобрысый, заносчивый, простой, смешной, умный, талантливый, - знаковая фигура времени.

Актер, режиссер, сценарист, драматург, завсегдатай модных тусовок. Он написал, поставил и сыграл главную роль в странном фильме «Арбитр». У него была потрясающая роль в фильме «Нога», где его герой хохотал над собственной смертью так, что смех этот до сих пор стоит в ушах.

Его эпатажная пьеса «Злодейка, или Крик дельфина» в постановке Михаила Ефремова с аншлагом шла на сцене МХАТа, и старики-«художественники», верно, переворачивались в гробах. Еще он был официальным лицом: секретарем Союза кинематографистов. Позднее стал вести на ТВ релгиозную программу. Еще позднее хотел пробиться в депутаты Думы.

Теперь ему 45 и он объявляет, что хочет идти в президенты.

Любопытно сравнить слова и взгляды его теперешнего — с тем, о чем он говорил 15 лет назад, когда ему было 30. Много ли изменилось?

СЕМЬ РАЗ В РЕАНИМАЦИИ: АВАРИИ И ПЕРЕДОЗЫ

- Ваня, у меня такое ощущение, что вы любите жизнь. Я ошибаюсь?

- Да, очень люблю. А почему нет?

- А вы не хотите спросить, почему у меня такое ощущение? Или рассказать, почему так оно и есть?

- Наверное, у меня на виду, а у всех остальных само собой.

- Но есть люди, которым все не по душе. Разве вы не встречали таких, кто хотел бы покончить жизнь самоубийством?

- Знаете, и у меня не все складывается. Но я не встречал человека, который не хотел бы жить. Суицид - аномалия психическая.

- Я видела вашу пьесу, мне кажется, вы в кино и театре работаете в предельных состояниях. Вы любите предельные состояния?

- Мне всегда хотелось вести жизнь мелкобуржуазного мыслителя, но не получается. Само собою меня подталкивает к предельным состояниям. В творчестве, мне кажется, это наиболее интересное.

- А что вас подталкивает? Что с вами происходит?

- Если что-то хочется узнать, то хочется узнать плотно, глобально.

- А что вам хочется узнать?

- Идея какая-то. Или состояние человека, летящего на мотоцикле.

- И тогда вы садитесь на мотоцикл и летите сами?

- А почему нет? Парашюты, пьесы, откровения, дружеские, религиозные, еще какие-то позывы. Близко к истерике все.

- Вы такой храбрый человек? Или нет?

- Нет. Просто иначе никак нельзя. Если чего-то хочешь сделать, нужно сделать до конца. Либо не делать. Я не храбрый. Я вынужден. Я в обстоятельствах. Поэтому.

- Вы семь раз были в реанимации?

- Да. Аварии. Аварии или передозы. Наркотики. Было дело по юности, по глупости. Экспериментатор во мне бился.

- Погрузиться в наркотическое состояние, чтобы что?

- Я погружался, а потом уже узнавал. Как Кусто. Исследовал рифы. Мелкобуржуазное бытие интереснее. Хотя то же самое.

- Вы пьете?

Происходило. Время от времени надо давать выход стрессу. Но в последнее время я перестал себе нравится пьяным. Поэтому решил ограничиться.

«В АРМИИ ЕСТЬ НЕЧТО МАТЕРИНСКОЕ»

- Вы из семьи военных. Но там порядок, правила, а вы из правил выбиваетесь...

- Есть такие правила, из которых редко кто выбивается. Правила чести, предположим. Отношение мужчины к женщине. Как устав.

- Ну и какой для вас устав?

- У нас основной устав - к родине. Правило - к родине. Хочу я этого или нет, я родился на этой земле, в этом информационном потоке, не знаю, в ноосфере Вернадского, и лучше всего могу работать здесь. Наша психология евразийская - вот правило...

- Это иносказание патриотизма? Правило в чем?

- Рацио, рацио. Я люблю страну. Люблю родину. Мне надо найти для этого рациональное оправдание.

- Что еще входит в кодекс?

- Вот это - что можно до определенной степени гулять, шалить, но приходит срок, когда нужны честные отношения, мужа и жены.

- Вы давно женились?

- Год назад.

- То есть у вас все такое сильное, свежее...

- Сильное, но не свежее. Я знал, что женюсь в тридцать лет - цыганка нагадала. Она много нагадала, что исполнилось.

- А что еще - из того, что можно сказать?

- Что буду начальником. Про смерть отца, второе замужество матери, рождение моего брата, уход в армию, массу ситуаций.

- Армия - тут и гадалка не нужна. А что вам армия дала?

- В армии есть нечто материнское, когда за тебя решают, безответственность, и можешь все время посвятить размышлению.

- А дедовщина?

- Да я сам был «дед».

- Унижали младших?

- Хотел, но не получилось. Здравый рассудок подсказывал, что непрактично. Потом, мне не нравится жить в состоянии агрессии, постоянно чувствовать что-то у себя за спиной. Я люблю простор.

- Рацио у вас очень сильно, а при этом наркотики, пьянство, татуировки вот. То есть стихии все же владеют...

- Если разбираться, то все будет до смешного рационально. Я занимался восточными дисциплинами, мне казалось, я искренне верю, а если верю, то полностью. Смотрите, левая рука - рука намерения, правая - рука практики. На правой руке у меня голубоглазый дракон, добрый, но озлобленный весь. Тут лошадка, удача, препятствия на пути, а будет благополучие. Тут единорог, это орнамент кельтский, здесь марихуана вокруг...

- Это для эпатажа?

Вы знаете, скорее для себя самого. Это именно то мгновение, ради которого рушатся города и пишутся книги, просто рок-н-ролльная его часть.

«БОГ НЕ ДЕЛАЕТ ОШИБОК»

- Вы образованный человек? Кельты, восток...

- Я самообразованец. Уничижительно, но не могу похвалиться какой-нибудь академической школой.

- Самообразование тоже, наверное, не стихийное? Или то в одну, то в другую сторону несет?

- Да вот, несет. Альберт Швейцер говорил: у нас в пике физики - математика, в пике математики - философия, в пике философии - религия. Я решил, что имеет смысл знакомиться с этим, поскольку это связано с моей профессией, с культурой, скажем так, шаманского толка. Это храмовое действо. Просто оно во временах унифицировано, интеллект работает с эмоциями.

- Ванечка, ваша профессия - взаимоотношения людей?

- Да, конечно, а еще какие взаимоотношения бывают?

- Но вы хотите работать с этим в пластах культуры, а не просто как эти отношения глазу открываются?

- Вечные истины? Да, несомненно.

- Вы крещеный?

- Да, я православный человек. Придерживаюсь ортодоксального православия.

- Это возникло после увлечения востоком?

- Такое планомерное, поступательное движение. В 9-м классе я упер у одноклассницы Библию. Абсолютно из прозаических соображений ценности предмета. Потом прочитал. Толком не сориентировался, но понял, что светит вечная жизнь. Мне понравилось. Я тогда еще был комсомолец, в такой коммунистической семье, я понимал, что будущность строится на общественной деятельности больше, нежели на талантах, я реально представлял себе, что и как. Но мне понравилась эта телега, как я называю. Я стал знакомиться с восточными, западными ответвлениями философии, при этом реально отдавая себе отчет: Бог не делает ошибок, если мы родились в России, для нас оптимальный путь - православие. Это связано с психологией, ландшафтом, чем угодно. И вот когда подошло к моему тридцатилетию, я решил, что имеет смысл более глобально ознакомиться с православием. Сейчас читаю святоотеческие образцы письменные, мне очень нравится, мудро, рационально. Определение раба Божьего мне претило раньше, сейчас я понимаю,о чем речь. Это довольно свободная и ласковая религия.

- Ваня, а за какие поступки или черты вам стыдно?

- Я конформист. Это свойственно не интеллигентам, а интеллигентствующим самообразованцам. Но я не собираюсь от этого отказываться, мне удобно.

- Конформизм - это когда вы примиряетесь с реальным злом. Но рядом у вас кодекс чести, и вы, видимо, не переступаете...

- Переступал. Бывало, что и переступал.

- Вы себя считаете относящимся к поколению или вы один, выскочка, индивидуалист и таких больше нету?

Ой, таких полным-полно! А поколение - я не верю в поколение, я верю в социум. У меня есть преклонные люди в друзьях, которые гораздо моложе по образу мыслей, нежели мдадшие. Все качается. Есть мой друг Петр Ребан, такого патриархального толка человек, пишет сидит, делает театр. Есть Юра Разумовский, игрок, как Коровьев. Есть Миша Ефремов, прожига, мой закадыка. Есть Федя Бондарчук. Все одного возраста люди, но очень разные

«ВСПОМИНАЮ С УДОВОЛЬСТВИЕМ 70-Е ГОДЫ БЕССМЫСЛЕННОЙ ЮНОСТИ»

- Ваня, а перемены в обществе, они прошли трещиной по вам или вы уже живете в обстоятельствах, естественных для вас?

- Есть трещина. Как у всех, прошла. Основная проблема в том, что нет идеологии. Социальный, финансовый аспект: я пытался приспособиться, но долгое время было трудно. Как всем.

- Приспособились?

- Более или менее. Так же не задумываюсь о деньгах. Хотя бывают проблемы. У меня есть долги, я даю в долг, иногда волосы на голове рву, как бы вернуть, заплатить за машину - обычные обстоятельства. Отношения между людьми на короткий срок пытались поменяться, приобрели новые оттенки: ты главный, я неглавный, ты «крыша», я не «крыша». Потом все тушуется, к власти приходят те же, что были: люди ума, люди силы. И аристократия - она всегда аристократия.

- Интересно. А вам хочется дальше во власть?

- Вы знаете, непонятно. Самолюбие тешится, а беспокойство великое. Вообще мне хочется построить большой дом и сесть писателем там, в мохеровом свитере, зза чашкой кофе, кофе не люблю, но все-таки.

- Собака-овчарка, жена-красавица, машина-«шестерка»? А до того, как женились, чаще время проводили на тусовках? Чем брали девушек?

- Я на жадность им давил. Вот про дом говорил, про машину... сразу диапазон обозначал.

- Вы такой хитрец?

- Да уж, смекалист.

- Раньше говорили: все романы на свадьбах обычно кончают недаром, потому что не знают, что делать с героем потом. Стихи.

- Ну нет.. У меня очень озорная супруга, смешливая, драчливая, веселая, любимая. Это нисколько не похоже на окончание романа, скорее на начало. У нас трилогия, это вторая часть.

- Вы сказали про идеологию - вы тоскуете по идеологии?

- Тоскуют обычно по смыслу. Я вспоминаю с удовольствием семидесятые годы бессмысленной юности.

- Нравится одна идея на всех?

- Знаете, это небеспокойно. Поэтому можно работать. Ну как идея одна? Есть одна идея: обязательно иеарархия и обязательно кто-то главный. А почему нет? Мне не нравится демократия. Сама по себе телега демоса - управление народа - хороша в одном поселке, но на уровне огромного государства с запасами золота...

- Может, вы еще как самообразованец не дошли до понимания всего, может, это у вас еще неокончательное?

- Конечно, конечно.

- Спасибо за то, что пришли и поговорили со мной. На самом деле я думаю, что есть горизонтальные связи: вот всем по 30 лет. А есть вертикальные, которые идут от вас, скажем, или к вам, тридцатилетнему, от... неважно, сколько им, 40,50, 120, 300 или 800, то есть люди могут быть уже в могиле, но мы связаны с ними прочно и, по-моему, самое важное, когда мы понимаем то, что было сказано 2 тысячи или 800 лет назад. Не так ли?

- Так. Спасибо вам.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:

Иван Охлобыстин: «На президентскую кампанию мне бы хватило полтора миллиарда рублей»